Андрей Кончаловский: Удивительный мир
Мы любим людей не за то, что они хорошие. Они могут наделать массу глупостей, но мы их любим и страдаем от того, что любимый человек совершает гадости. И наша любовь к ним не умаляется
Если нас поместить за двести километров отсюда — только в космос — в капсуле, где у нас будет все для прекрасной физической жизни, но заявить, что мы не вернемся домой, это будет равносильно смерти, потому что человеку необходимо общение.
Почему люди несчастны? Как правило, потому что ждут от мира соответствия своим желаниям. Часто не люди проживают свою жизнь, а жизнь их живет. Важно понять, каким образом найти компромисс между тем, что вы обязаны сделать, и тем, что хочется. Это важно, потому что касается вашей жизни, и другой она не будет. Это даже важнее, чем стать большим артистом.
Любая предопределенность — это смерть, поэтому мы и не хотим знать своего будущего. Поэтому и не хотим заранее знать, что произойдет в жизни.
Люди, как правило, ошибаются в самооценке. Надо быть мудрецом, чтобы адекватно себя оценить. Довольно трудно понять, кем ты на самом деле являешься. Чеховские герои, как правило, думают о себе лучше, чем они есть на самом деле. Поэтому его пьесы и называются комедии. Комедия заключается в том, что человек ведет себя несоответственно тому, чем он является. Треплев, дядя Ваня, Иванов — это наглые, самонадеянные, самовлюбленные и несчастные люди — но это вовсе не значит, что они неприятные.
В жизни полно наглецов, которых мы любим. И вообще хорошие люди не всегда совершают правильные поступки. Чехов, кстати говоря, ненавидел правильных людей вроде Доктора из «Иванова». «Я не изменяю жене, и у меня нет сифилиса» — этого недостаточно. Часто мы любим людей не за то, что они хорошие. Они могут наделать массу глупостей, но мы их любим и страдаем от того, что любимый человек совершает гадости. И наша любовь к ним не умаляется.
В мире, в жизни вообще нет никакого смысла. Мы понимаем это с возрастом, гений — раньше. Наша трагедия состоит в том, что смерть неизбежна, и любая театральная трагедия строится на этом. Трагедия заставляет нас думать о страшном и отвечать на вопрос, зачем мы живем. И тут на помощь приходит комедия, которая призывает жить и смеяться, пока мы живы. Две эти разные позиции определяют и автора, и актера, и характер. На этих позициях строится противоречивая эстетика: мир ужасен, но надо смеяться.
Есть очень хорошее выражение: для человека, который чувствует, жизнь — это трагедия; для человека, который думает, жизнь — это комедия.
Но хотим мы того или нет, но все в мире движется по синусоидам: сексуальная активность, политическая, культурная, влияние Солнца на нас. Мы часть какой-то большой системы. Все цивилизации так или иначе подходят к своему концу, и им на смену приходят новые. Мы живем в европейской цивилизации, пик которой приходится на XIX — начало XX века. Если мы понимаем, что являемся частью чего-то большего, законов мироздания, то нам будет легче жить и проще услышать свой внутренний голос.
Андрей Кончаловский
